Когда мы имеем дело с разными языками, вступает в силу критерий взаимной разборчивости: если люди, говорящие на языке A могут без труда понять людей, говорящих на языке B, то A и B один и тот же язык. Но на практике это не позволяет разделить мир на четко определенные языковые единицы. Болгары, например, считают македонский диалектом болгарского языка, но македонцы настаивают на том, что это особый язык.
Существование континуумов диалектов
Еще одна причина, по которой критерий взаимной разборчивости не может сказать нам, сколько разных языков существует в мире, – это существование континуумов диалектов. Чтобы проиллюстрировать это, предположим, что вы должны были отправиться из Берлина в Амстердам. Вы можете быть уверены, что люди, которые подавали вам завтрак каждое утро, могли понять (и быть понятым) людьми, которые готовили вам ужинать в тот вечер. Тем не менее, было бы странно думать о немецком и голландском языках как о двух одинаковых языках. В некоторых частях мира, таких как Западная пустыня, в Австралии, такой континуум может простираться более чем на тысячу миль, а говорящие в каждом местном регионе могут понимать друг друга, в то время как концы континуума явно не взаимно понятны. Так ли наука о лингвистике обеспечивает лучшую основу для измерения количества разных языков в мире? Когда мы обращаемся к вопросу о том, когда формы речи систематически отличаются от лингвистической точки зрения, мы получаем ответы, которые являются потенциально четкими и ясными, но довольно удивительными.
Изучение абстрактных носителей языка
Если мы попытаемся отличить языки друг от друга просто в терминах их слов и шаблонов, которые мы можем наблюдать в предложениях, возникают проблемы. Очень разные языки могут делиться словами (через заимствование), в то время как разные ораторы «одного и того же» языка могут сильно различаться в своем словаре из-за факторов образования или стиля разговора. На разных языках могут отображаться одни и те же шаблоны предложений, в то время как на одном языке может отображаться большое количество шаблонов. В целом лингвисты обнаружили, что анализ внешних фактов использования языка дает нам в лучшем случае скользкий объект изучения. Кажется, скорее более согласованным является изучение абстрактных носителей информации, которое позволяет им создавать и понимать, что они говорят, слышать или читать: их внутреннее знание грамматики их языка. Поэтому мы можем предположить, что вместо учета языков в терминах внешних форм мы можем попытаться рассчитать диапазон различных грамматик в мире. Как мы можем это сделать? Что отличает одну грамматику от другой? Некоторые аспекты грамматического знания, подобно тому, как местоимения интерпретируются в отношении другого выражения в одном и том же предложении, кажутся обычными для разных языков. С другой стороны, тот факт, что прилагательные предшествуют своим существительным на английском языке, является знанием об английском языке, поскольку, наоборот, верно, например, на французском языке.